Неточные совпадения
Старче всё тихонько богу плачется,
Просит у Бога людям помощи,
У Преславной Богородицы радости,
А Иван-от
Воин стоит около,
Меч его давно в пыль рассыпался,
Кованы доспехи съела ржавчина,
Добрая одежа поистлела вся,
Зиму и лето гол стоит Иван,
Зной его сушит — не высушит,
Гнус ему кровь точит — не выточит,
Волки, медведи — не трогают,
Вьюги да морозы — не для него,
Сам-от он не в
силе с места двинуться,
Ни руки поднять и ни слова сказать,
Это, вишь, ему в наказанье дано...
Упование на господа и любовь к отечеству превозмогли всю
силу многочисленного неприятеля: простые крестьяне стояли твердо, как поседевшие в боях
воины, бились с ожесточением и гибли, как герои.
Он подымал весла, как
воин подымает оружие, и отражал удар всей
силой своих мышц в тот момент, когда тьма грозила уничтожением, — ничего не видя, читая в глухом стремительном водовороте стихий внутренними глазами души.
Опытность, хладнокровие мужества и число благоприятствовали Иоанну; пылкая храбрость одушевляла новогородцев, удвояла
силы их, заменяла опытность; юноши, самые отроки становились в ряды на место убитых мужей, и
воины московские не чувствовали ослабления в ударах противников.
Воины, как перед тем юноши, обступили Мафальду и жаждали ее объятий. Но так как они были грубые люди и не могли соблюдать очередь, как делали это учтивые и скромные юноши того города, хорошо воспитанные их благочестивыми родителями, то они разодрались, и пока один из них обнимал Мафальду, другие пускали в ход оружие, чтобы решить
силой меча, кто должен насладиться несравненными прелестями Мафальды. И многие были ранены и убиты.
Поддержки нет. Бешено бьются на стене герои, окруженные полчищами врагов. Но иссякают
силы. И вот мы видим: вниз головами
воины летят в пропасть, катятся со стонами по острым выступам, разбитые доспехи покрыты кровью и пылью… О позор, позор!
Только теперь, очутившись один в четырех стенах своей одинокой избы, Ермак Тимофеевич снова ощутил в сердце то радостное чувство, с которым он ехал в поселок, после того как расстался с Яшкой на дне оврага. Это чувство было на некоторое время заглушено грустным расставаньем с есаулом и ушедшими в поход казаками — горьким чувством остающегося
воина,
силою обстоятельств принужденного сидеть дома, когда его сподвижники ушли на ратные подвиги. Но горечь сменилась сладостным воспоминанием!
Здесь колыбель нашей воинской славы, нашей торговли и
силы; здесь русский
воин положил на грудь свою первое крестное знамение за первую победу, дарованную ему Богом над образованным европейским солдатом; отсюда дивная своею судьбою и достойная этой судьбы жена, неразлучная подруга образователя нашего отечества и спасительница нашего величия на берегах Прута [Автор имеет в виду вторую жену Петра I — будущую императрицу Екатерину I (1684–1727), принимавшую участие в Прутском походе 1711 г.
Воины в зеленых мундирах глядят победителями: удовольствие торжества пышет в их взорах;
сила и уверенность в каждом их движении; кажется, лицо одного, замахнувшегося прикладом ружья на упавшего неприятеля, четко выражает: лежачего не бьют!
По временам мелькали — то голова лошадиная, то хвост, то
воин, плывущий будто по воздуху, то сани без коней, несущиеся как бы волшебною
силою, то палаш, мгновенно змейкою блеснувший.
Рефлектирующий и сомневающийся не может быть активным в мире, не может быть
воином, он весь погружен в ослабляющее его самораздвоение, он не уверен в той активной, творческой
силе, которой мог бы воздействовать на мир.
Почтенный
воин дал слово своему повелителю, но не в
силах был этого слова выдержать: молодая компания спять увлекла его в опасное сообщество, где он нарушил свое обещание: он пил и танцевал, и, делая ронд в фигуре, вдруг увидал перед собою внутреннего Шера…
Я с одной, а князь Багратион с другой стороны, идем на соединение пред Смоленском, которое совершится 22-го числа, и обе армии совокупными
силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества, или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего
воина.
ВоиныЗа них, за них всю нашу кровь!
На вражьи грянем
силы;
Да в чадах к родине любовь
Зажгут отцов могилы.